Вторая часть книгопоста. Осилил почти всего Сорокина.
Исключение: Сердца четырех, Голубое сало, некоторые рассказы. Вот они действительно мерзостны, на чисто физиологическом уровне, поэтому бросал, не осилив и четверти. В Норме ровно наоборот было, все умело прикрывалось обыденностью, а тут он явно эпатирует физиологичностью всего.
Вообще Сорокина сейчас можно уже уверенно делить на два периода: ранний (Норма, Тридцатая любовь Марины и вышепреведенное), где он то эпатирует читателя шок-контентом, то ударяется в эксперименты с манерой написания, и текущий (написанное в 2000х и позже, начиная с Ледяной Трилогии), более связный, на первом месте уже не форма, а содержание. При этом почти все его необычные стилистические приемы остаются, просто не вываливаются на читателя в чистом виде.